В деревеньке ночь вступила в свои права. Люди разъехались по своим городским квартирам или укрылись в домах. Наступившую тишину изредка прорезал лай собак, перекликающихся между собой. По шоссе мягко шелестели шины машины, запозднившееся и возвращающиеся в город после выходного на природе. Когда замолкали собаки не проезжали мимо машины, становилась слышна песня цикад. Я вышел из домика подышать перед сном свежим воздухом. После дневной жары ночная прохлада приятно холодила кожу. Я спустился с крыльца и сделал пару шагов по остывшим плитам. Еще пару часов назад они обжигали ноги, если неосторожно выбежать на улицу босым. В воздухе еще витал запах тлеющих углей и жареного мяса, а может это воображение играло со мной в игры. Запрокинув голову и вдыхая воздух полной грудью, я бросил взгляд в темное небо. И обомлел. Так прекрасно было это зрелище. Не переставая им восхищаться, я уже давно не смотрел в него вот так… чтобы было видно только бескрайнее небо, и звезды не были затемнены слепящими огнями города. Я еле оторвал взгляд, чтобы дойти до лужайки и улечься в душистую траву. Отыскивая в небе знакомые звезды, я думал о ценности настоящих мгновений, не отягощенных никакими проблемами, полными подлинного спокойствия. Отворилась дверь домика, выпуская в ночь полосу света. Это товарищ вышел на мои поиски. Обнаружив меня неподалеку на лужайке, улыбнулся, сделал пару шагов по охладевшим плитам. Затем потянулся, запрокидывая голову и вглядываясь в свет далеким звезд. Чуть так постояв, он лег рядом со мной, не говоря ни слова. Так мы и лежали, два счастливых человека. И так мало было нам нужно для нашего счастья.
А потом началась война. Не стало ни этих спокойных ночей, и чистого звездного неба. Его заволокло дымом. Траву и цикад уничтожила радиация, заполонившая край после нескольких ядерных взрывов. Одна из боеголовок принадлежала нашей стране. Сбившаяся с курса, она добила чудом уцелевших жителей. Не стало товарища. Он погиб одним из первых, безрассудно бросившись на врага в пустой надежде защитить любимых людей. Не стало и домика. Не устоял этот крепыш, переживший десятки лет. Случайно наша часть оказалась теперь в этом районе. Я стоял в руинах и пепле, одетый в защитный костюм, вдыхая очищенный воздух, подающийся в шлем, и думал о том, что как прежде больше никогда не будет. Надежда таяла, пока мой мир бился в предсмертных судорогах. Я и сам не был собой. Это был совсем другой человек. Мертвый, бездушный, как и мир вокруг, как и все оставшееся человечество.